Наталия Климова

Чужая душа — потемки (четвертый рассказ из серии «Десятый "А" двадцать лет спустя»)

Бывший хулиган Димка Потапов рассказывал ребятам что-то веселое и громко смеялся. Этот грузный молодой мужчина был, пожалуй, самым обеспеченным жителем поселка. После окончания школы Димка уехал на заработки. Вернулся через три года и собранную сумму, большую по масштабам поселка, сумел удачно вложить. Потапов арендовал торговую точку и стал торговать одеждой. Модные джинсы-«варенки», свитера с надписями на иностранном… Удивительным образом Димка умел добывать самый востребованный товар. Месяц за месяцем, год за годом Потапов расширял свое торговое дело и к настоящему моменту владел практически всеми магазинами, имеющимися в поселке.

Бывшие однокашники обступили Димку и слушали его рассказы. Одна лишь Раиса Аркадьевна глядела на бывшего ученика с нескрываемым удивлением. Не зря существует поговорка: «Чужая душа — потемки». Ведь Потапова, когда он учился в школе, ребята недолюбливали. Двоечник, лентяй и хулиган, Димка придумывал неприятные розыгрыши и давал товарищам оскорбительные клички. Учителя стонали в голос, а ученики сносили насмешки молча, боясь, как бы Потапов не пустил в ход кулаки.

Но все изменилось, когда спустя два года после выпуска 10 «А» школьный завуч Петр Семенович Головачев попал в больницу и был на грани жизни и смерти. Чтобы дать хоть какое-то представление о том, какой это был за человек, необходимо привести некоторые факты из его жизни…

Головачев пришел в поселковую школу из соседней деревни. Сделал карьеру от рядового трудовика до заведующего учебной частью. Еще преподавая мальчишкам уроки труда, женился на молоденькой учительнице биологии, и у них через год родилась двойня. Но со вступлением в должность завуча старая жена Головачеву, видимо, надоела. Он развелся и женился вторично на продавщице из продуктового магазина Любаше. Но вскоре и Любу стали замечать заплаканной и даже с синяками. Поговаривали, что Петр Семенович бьет новую супругу.

Что можно поведать о работе Головачева в школе? Сказать, что его не любили — ничего не сказать. Поселок небольшой, и люди очень жалели и биологичку, растившую в одиночку двоих малышей, да и Любашу, маскирующую синяки пудрой, всем было жаль… То ли чувствуя неприязнь со стороны коллег и учеников, то ли просто потому, что такая была у него природа, Петр Семенович стал враждовать со всеми. Он постоянно строчил доносы на своих коллег, а о том, как был придирчив к школьникам, ходили легенды: завуч непременно приходил в класс, когда шел диктант или была контрольная работа, и тщательно следил, чтобы никто из учеников не списывал. Мог специально прятаться в туалете, отлавливая прогульщиков. В общем, рассказывать о его придирках можно было бы до бесконечности…

И вот теперь Петр Семенович лежал в больнице: инсульт, частичная парализация. Сможет ли организм восстановиться, было не понятно. Для всех это стало шоком…

Больничный двор. Раиса Аркадьевна, вытирая слезы, глядит на коллег и бывших учеников, с которыми общалась после окончания школы. Навестить больного пришли человек пятнадцать. О чем они будут говорить с Петром Семеновичем, как утешать, когда собственные сердца ничего не подсказывают? Неужели просто оставят гостинцы и произнесут дежурное: «Все хорошо будет. Вы поправитесь!»?.. Бывшие одноклассники переминались с ноги на ногу и не решались посмотреть друг на друга.

И тут из толпы вышел Димка Потапов. Бледнея и слегка запинаясь, он произнес речь…

Казалось, это невозможно, но Дмитрий удержал в памяти такие редкие, но такие трогательные воспоминания из школьной поры, и искренне поделился ими с удивленными ребятами. Он припомнил, как, работая трудовиком, Петр Семенович принес в класс кулек с карамельками. Каждому по две конфеты! В честь чего такое пиршество? Как, а вы разве забыли, что у Кузнецовой сегодня день рождения?! И ребята шумно бросаются к Кузнецовой, а она, стесняясь, краснеет…

Воспоминания лились из уст Потапова бурным потоком. Незаметные простому человеку мелочи Дмитрий озвучивал, вынуждая окружающих стыдиться своей черствости. Выходит, они и это забыли, и про то не вспомнили...

Когда Димка замолчал, все плакали. Искренне.

Петр Семенович очень удивился приходу гостей. Он не ожидал тех слов, которые были сказаны. Каждый принес лучик света в его покрытое мраком сердце. Что-то случилось. Какие-то незримые изменения души…

С тех самых пор невидимая ниточка объединила пришедших в больницу бывших учеников. Они на собственном опыте узнали, как бывает непредсказуема человеческая душа. И еще… С тех пор они стали осторожнее в своих суждениях. Все-таки судить — дело Бога, а не наше.

Крестная мама (пятый рассказ из серии «Десятый "А” двадцать лет спустя»)

А вот и Катенька Краснова! Пришла на вечер выпускников, как и обещала. Раиса Аркадьевна бросилась навстречу крестной дочери и крепко сжала ее в объятиях…

На свете много замечательных профессий. Но быть просто профессионалом своего дела иногда не достаточно. Раиса Аркадьевна, бывшая классная руководительница 10 «А» класса, это хорошо знала. Как часто ругали ее коллеги:

— Рая! Зачем ты так надрываешься? Ты хороший специалист. Веди себе спокойно свои уроки и не о чем не заботься. Не лезь в чужие судьбы. А то удумала: то одного драчуна из беды вытягивать, то другому помогать. Нервы пожалей! Тебе никто из этих детей даже «спасибо» не скажет.

Раиса Аркадьевна только грустно вздыхала. Ну как объяснить остальным преподавателям, что иначе жить она просто не умеет? Долг христианки вынуждал ее быть внимательной к ближним. А ближними оказались ее «птенчики», ее любимый 10 «А»…

Вот и теперь неспокойно было на сердце у классной руководительницы. Катюша снова пришла в школу с огромным синяком на плече. Это мать спьяну дралась. Очень сочувствовала Раиса Аркадьевна своей ученице, но, как помочь, не могла придумать. Уж и ходила она к Татьяне, разговаривала с ней. А та как трезвая — Ангел: плачет, прощения просит, обещает за ум взяться, а наступает время запоя — и забывает свои обещания.

Катя опять не сделала домашнее задание. Правильно… О каких уроках может идти речь, если дома родная мать буянит?! Дело осложнялось еще и тем, что оптимизм постепенно покидал и саму Катерину. Запои повторялись все чаще, а Татьяна полностью переставала себя контролировать. Сил выносить такое мучение оставалось у Красновой все меньше. Девочка замкнулась в себе, перестала общаться с одноклассниками. Даже прогуливала занятия. Где она была и что делала, никто не знал.

Глядя на свежий синяк, Раиса Аркадьевна решала для себя серьезный вопрос: стоит говорить с девочкой о Боге и советовать обратиться к Нему за помощью или не лезть в чужую жизнь?..

— Краснова, задержись после урока.

Все-таки решилась. В конце концов, она ничего не теряет. Хуже уже не будет.

— Катенька, я бы хотела с тобой серьезно поговорить. Возможно, тебе покажется немного странным то, что я посоветую тебе…

Девушка глядела исподлобья на классную руководительницу и угрюмо молчала.

— Я знаю, как тебе трудно, и хочу помочь. Нужно молиться, Катерина. Усиленно молиться…

Девушка презрительно скривилась:

— Если это все, что вы хотели сказать, то я пойду! Молиться… Я то думала, вы что-то дельное предложите!

— Катенька, постой! Ты подумай хорошо, ведь тебе все равно нечего уже терять! Я знаю, ты не веришь в Бога, но у нас есть шанс, что Он услышит твою молитву и откликнется, дабы ты уверовала.

Девушка напряженно думала:

— Допустим, я попробую. Но вам то какое дело?! Вам это все зачем нужно? Для чего лезете в мою жизнь?

Раиса Аркадьевна ответила не задумываясь:

— Просто я хочу, чтобы ты стала счастливой. Таким счастьем, каким счастлив каждый верующий… Понимаешь, даже если Бог и не избавляет от скорбей, то всегда дает силы нести свой крест.

Катя молчала. Учительница продолжила:

— Мы будем вместе молиться. Ты просто проси своими словами, чтобы Господь вразумил маму, а тебе дал сил.

Краснова медленно развернулась и вышла из класса. Раиса Аркадьевна не знала, станет ли девочка молиться, но сама усиленно принялась за дело…

Прошло три дня. Катя робко зашла в учительскую:

— Раиса Аркадьевна, я делала так, как вы советовали. Мама была в запое, а тут на следующий день после нашей беседы у нее поднялась температура. Простыла, наверное. Я за ней сейчас ухаживаю, но самое главное — она ни капли в рот не берет спиртного. Видимо, совсем ей нехорошо. А я даже не знаю, радоваться мне или переживать…

— Все хорошо! Продолжим молиться!

Через месяц Катя попросила Раису Аркадьевну стать ей крестной матерью. Радости учительницы не было предела. Но, как известно, враг рода человеческого не дремлет, и Катерину ждало серьезное испытание…

Татьяна пропала. Бедная дочь обежала всю деревню, но нигде не находила мать. Утром — Крещение, а мама исчезла! Может, ей плохо стало, и лежит где-нибудь беспомощная? Катерина едва сдерживалась, чтобы не возроптать. А потом решила: если мать к утру вернется, то она будет креститься, а если нет — значит, не нужна она Богу.

Уснуть так и не удалось. Первый солнечный луч пробивался через маленькое окошко и щекотал Катюшин нос. Девочка плакала. Неужели ей так и не стать крещеной Божией дочерью?.. И вдруг в дверь постучали:

— Катенька, вставай! Не опоздать бы!

Это Раиса Аркадьевна…

— Не пойду я! Не нужна я Богу! Я Ему сказала, что буду креститься, если Он мне маму к утру вернет. А Он не вернул!

И тут Краснова горько заплакала. Но Раису Аркадьевну было не так-то просто сбить с толку:

— Ишь, что удумала! Богу условия она ставит! А ну, живо собирайся, батюшка ждать не будет!

Катя для порядка немного посопротивлялась, но побежала умываться. А может, и правда нельзя так молиться, как она, и условия Богу ставить? Может, нужна она Ему! Это самое «может» и привело девушку к храму.

Домой крещеная раба Божия Екатерина шла спокойно. Господь все управит. И действительно, мать уже вернулась (загуляла у новой подруги, о которой дочь даже не знала). Шли дни за днями. В жизни появился лучик света. Мама по-прежнему пила, правда, в запои уходила все реже, а когда была трезвая, обещала взяться за ум и тоже принять Святое Крещение.

Татьяна выполнила свое обещание, хоть и не сразу. Лишь год назад она приняла Святое Крещение, а помогала ей вникнуть в православную веру Раиса Аркадьевна!

Родная приемная (шестой рассказ из серии «Десятый "А” двадцать лет спустя)

Верочка Синицына пришла на встречу выпускников с мужем и всеми своими детками. А было их пятеро! Семья Синицыных привыкла ловить на себе удивленные взгляды. Вот и теперь ребята окружили малышей и дивились смелости этой удивительной семьи. Верочка звонко смеялась, а ее муж Александр держался строго и внимательно следил за детьми: шустрая малышня в мгновенье ока разбежалась по всему актовому залу.

Раиса Аркадьевна залюбовалась своей бывшей ученицей и вспомнила, через что пришлось пройти этой хрупкой красавице, чтобы увидеть силу материнской молитвы и расставить правильные приоритеты в жизни…

А случилось все это в девятом классе. Верочка зашла в сельский магазин бесшумно и услышала разговор продавщиц, не заметивших ее появления:

— Зин, представляешь, мне Варя рассказала, что у Синицыных-то старшая девка — приемная!

— Да ты что?!

— Вот и я удивилась! А потом вспомнила: ведь и правда, жили они долго без детей, а потом на год к родне в столицу уехали и уже с дитем вернулись.

— Так у них же потом еще трое родилось!

— Ну, не знаю… Я говорю, что сама знаю: Верка — приемная!

Дальше девочка слушать не стала и бросилась вон из магазина. Домой прибежала и еще минут пять не могла унять дрожь в руках и совладать с собой. Потом распахнула дверь в родительскую спальню. Мать вязала что-то для маленького братика Веры:

— Дочка, что с тобой? На тебе лица нет!

— Я приемная?! Отвечай! Это правда, что я не родная тебе?

Антонина поправила очки и внимательно посмотрела на дочь. Потом отложила вязание и спокойно сказала:

— Это ложь. На самом деле ты мне родная.

— Значит, ты меня родила, а эти из магазина все придумали?

— Вера. Ты мне родная. Но это правда: я не рожала тебя.

Девушка почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног…

— Дочка, раз уж люди языками мелют, то придется тебе рассказать. У нас с отцом не было детей. Долгие годы мы молились, но Господь оставлял нас бездетными. Тогда мы отправились в столицу к сестре твоего папы. Она помогла нам оформить все документы и удочерить тебя. Еще год мы пожили у нее, чтобы в деревне не догадались о том, что я не была беременна. Да все равно люди прознали… Ну, а потом Бог благословил нас: родились твои сестры и брат!

Вера плакала и не знала, как ей теперь жить… Антонина пыталась удержать дочь, но та увернулась и побежала куда глаза глядят.

Ноги сами принесли девушку к дому классной руководительницы. Раиса Аркадьевна встретила ее с радостью и сказала, что Вера может пожить немного у нее. Затем учительница пошла домой к Синицыным. Вместе с Антониной они решили, что пока не стоит трогать девочку, надо лишь усиленно молиться.

Вера страдала. Ничего слушать она не хотела. Просто надо было как-то пережить эту новость. И Раиса Аркадьевна предложила:

— Вера, а ты помолись Богу так: «Господи, по молитвам матери моей пощади меня и утешь мое сердце!» Вот увидишь, тебе станет легче! Антонина тебе мать, роднее не бывает!

Девушка последовала совету классной. Уже через пару дней Вера вспомнила всю свою жизнь… Как мама заботилась о ней, как папа был внимателен и добр. Господи, да у нее же самые лучшие родители на свете! Вера вернулась домой, и больше никогда для нее не вставал вопрос, родные ли ей ее любимые папа и мама.

И вот теперь Синицына, уже носившая фамилию мужа Крылова, с любовью собирала по актовому залу своих непосед. К ним подошла Ниночка Степанова:

— Вер, а сколько твоим разбойникам?

— Старшей Любе — двенадцать, Аллочке — десять, Степке с Толиком — семь, Аннушке — четыре.

— А как это мальчишкам семь? Двойняшки, что ли?

— Нет, не двойняшки. Просто так иногда в жизни бывает!

— Не родные, что ли?

Вера рассмеялась:

— Родные, родные! Просто я их не рожала. Говорю же: так иногда в жизни бывает!

Дети прижались к маме, подошел Александр. Что-то особенное было в этой семье. Наверное, это Божие благословение…

Испытание завистью (седьмой рассказ из серии «Десятый "А” двадцать лет спустя)

В актовый зал вошли двое молодых мужчин. Они пришли впервые на встречу выпускников. Алеша Орехов жил холостяком, а Митька Николаев был уже многодетным отцом. Оба жили в столице. Двадцать лет пролетело незаметно, и вот друзья всматриваются в лица бывших однокашников. Алеша с Митей не переставали общаться, и за долгие годы их дружба только крепла! Кто бы мог подумать, что два десятка лет тому назад ребятам пришлось пройти через нелегкое испытание. Испытание завистью…

Алеша приходил к Мите, и они вместе готовились к выпускным экзаменам и предстоящему поступлению в институт. Товарищи решили ехать в столицу! А что? Почему бы не попробовать там свои силы? Молодость бесстрашна и полна оптимизма, вот и ребята абсолютно не волновались: поступят, так поступят, а нет — значит, не судьба. На этом жизнь не заканчивается, она лишь только начинается… Раиса Аркадьевна помогала своим воспитанникам как могла. Но она реально понимала, что у Алексея намного больше шансов поступить, чем у его товарища, и она решилась на серьезный разговор:

— Ребята, а если один из вас поступит, а второй провалит экзамены, вы сильно расстроитесь?

Алешка даже расхохотался:

— Нет, конечно! Еще не хватало переживать из-за пустяков! Вернемся в деревню и попробуем в следующем году.

Митя вдруг посерьезнел:

— Леш, я даже не думал о таком варианте, если честно. Даже не знаю… Может, стоит одному учиться, а второму приехать поступать на следующий год? Жалко ведь, если один из нас поступит и заберет документы. Все-таки столичный вуз!

Вот этого и боялась Раиса Аркадьевна: мальчишки уже надулись и не разговаривали друг с другом. Никто не хотел уступать. Алешка уперся, что вместе нужно быть в любой жизненной ситуации, а Митя настаивал на том, что упускать возможность обучения в институте глупо. Классная руководительница не вмешивалась. Пусть думают… До экзаменов еще есть время, и мальчикам придется пройти это испытание.

Они так и не пришли к общему мнению. Правда, больше не дулись друг на друга и надеялись, что либо оба поступят, либо оба провалят экзамены. Однако человек предполагает, а Бог располагает. На последнем экзамене Митя срезался. Алешку же зачислили. Друзья сидели в сквере возле института и молчали. Первым не выдержал Алексей:

— Мить, ты же сам говорил…

Но друг его перебил:

— И ты говорил!

Снова тишина. Вот теперь желания ребят поменялись. Алексею было очень радостно от того, что он одолел экзамены, и не хотелось уезжать обратно в деревню. Ну а Митя завидовал. Да, завидовал и злился на друга… Но все-таки он сумел взять себя в руки и, собрав вещи, пожелал товарищу удачи и успехов в учебе.

Раиса Аркадьевна, увидев Митю одиноко стоящего перед ее дверью, все поняла.

— Митенька, знаю, что тебе сложно, и догадываюсь, что именно ты чувствуешь…

Парень чуть не плакал:

— Он же сам говорил, что если один из нас поступит, то не предаст друга — и мы оба вернемся!

— Ты садись, садись, мой хороший. Сейчас я расскажу тебе одну старую притчу, и ты сам все поймешь. Поймешь и станешь работать над ошибками, совершенными душой. Итак, слушай. Жили два соседа. У одного был целый курятник, полный курочек, а у второго не было денег на покупку даже одной курицы, и вот он взмолился: «Господи, у моего соседа целый курятник, а у меня ни одной птицы! Помоги мне!» И Господь ответил бедняку: «Хорошо! Я дам тебе кур!», но мужчина ответил: «Господи, пусть лучше у соседа их не станет!»

Митя покраснел. Посидел еще немного и расстроенный поплелся домой. Раиса Аркадьевна сильно переживала: сумеет ли мальчик побороть свою зависть? Очистит ли сердце покаянием?..

Через неделю Митя снова пришел:

— Я все осознал. Мне очень стыдно, но я не знаю, как избавиться от противного ощущения на сердце!

— Если ты искренне раскаиваешься, то Господь очистит твое сердце! Нужно только прийти к Нему на Таинство Исповеди.

Так Димитрий впервые исповедался и причастился. А через год парень, действительно, поступил в институт. Правда, в другой. Ведь для дружбы не имеет значения, кто ты, где учишься или кем работаешь. Эта простая истина порой так трудна для понимания…